Владимир Колычев - Всем женщинам должен [сборник]
Перед глазами плыло, длинный нос следователя извивался, то расширяясь, то сужаясь.
— Дмитрий Валерьянович, я знаю, вы уже можете говорить. Всего одно слово. Кто ударил вас ножом?
— Со спины… — выдавил Дима.
— Хотите сказать, что вы не видели этого человека?
Он слегка повел головой.
— В момент удара где вы находились?
Дима закрыл глаза и едва заметно кивнул головой. Да, в этот момент он где-то находился. Но зачем следователю это знать? Зачем Дима будет сдавать собственную жену? Вику посадят, и Светка станет дочерью уголовницы. Какой отец пожелает своей дочери такой участи?.. Он просто разведется с Викой. Пусть живет, как знает… Он еще молодой и устроит свою жизнь. Хорошо бы с Марией Евгеньевной. Вот уж кому бы он никогда не изменил.
— Вы находились в доме Кати Майоровой?
Кривичев распахнул глаза, удивленно глядя на следователя. Странный человек: если он все знает, зачем спрашивает?
— И Катя Майорова делала вам перевязку, так было?
Дима нахмурил брови. Да, ему действительно делали перевязку. Но Кати с ним не было. Во всем виновата Вика… Но если в покушении на его жизнь обвинят Катю, она сядет в тюрьму. Из-за него пострадает невинный человек… Но у Кати нет детей, ее дочь не объявят дочерью уголовницы… Или это не важно, есть у нее дети или нет?.. От умственного напряжения в голове тихонько, без дыма сгорел предохранитель, и Дима опять лишился чувств.
Машина с трудом продвигалась по ухабистой дороге. Мороза не было, грунт под снегом оттаивал и под колесами превращался в грязь.
— Толик, ты ничего не напутал? — раздраженно спросил Табачный у водителя. — Это что за дорога?
— Ну, дорога…
— Это не дорога, это направление… Ты посмотри, здесь никто не ездит…
— Я ездил.
— Когда?
— Давно…. Мы на рыбалку в Хазаровку ездили. По этой дороге.
— Это не дорога, — опять покачал головой Табачный.
— Направление, — кивнул парень.
— И не направление. Это, Толя, твой последний путь. Если мы здесь застрянем, ты здесь и останешься. Навсегда.
— Да нет, нормально все будет… Вон дома виднеются! — повеселел водитель.
Ошиблись они с дорогой, зато нужный дом нашли сразу. Он стоял с закрытыми ставнями, но из трубы сочился дымок. Едва сочился, как это бывает, когда в печи от дров остались одни угли. Путь к порогу был расчищен от снега. И еще виднелись следы от машины, которая стояла за домом. Причем стояла, судя по всему, совсем недавно. И если это так, водитель выговором не отделается. Если бы он поехал правильной дорогой, возможно, удалось бы перехватить «Хонду Аккорд» Прокопова.
Старостин вышиб дверь, Табачный и Сумарин ворвались в дом. Но воевать было не с кем. В маленькой неотапливаемой комнатке находилась только Катя Майорова. Она лежала с открытыми глазами и, казалось, ничего не слышала. И не видела. Похоже, она была обколота транквилизаторами. Руки и ноги были связаны. Возможно, ее бросили умирать.
Табачный достал нож, разрезал веревки. Поводил раскрытой ладонью перед лицом.
— Майорова!.. Катя!.. Ты меня слышишь?
Но девушка не реагировала на голос и движение. Она ничего не понимала.
— Что будем делать, товарищ майор? — спросил Сумарин.
— Греться…. Вам с Мишей греться, а мы поедем.
Возможно, Катя не должна была пережить дозу, которую ей вкололи напоследок. В любом случае нужно было везти ее в больницу. «Скорая» пока доедет…
Платон оставил Сумарина и Старостина в доме — дожидаться беглецов. Мало ли, вдруг они за продуктами уехали. Сам он вместе с водителем отправился в город. Катю посадили на заднее сиденье. Она хоть и подозревалась в совершении преступления, наручники на нее надевать не стали.
— Оружие держи наготове, — сказал водителю Табачный.
Свой пистолет он держал в руке до самого выезда на шоссе. И всю дорогу внимательно всматривался в окно — вдруг на пути появится знакомая «Хонда». Схватка с превосходящим по численности противником могла закончиться плачевно, и все равно он желал бури. Но увы…
Они уже были в городе, когда Катя подала голос.
— Где мы? — тихим плывущим голосом спросила она.
— Домой едем.
Табачный велел водителю остановить машину и пересел к ней назад.
— Куда домой?
— Улица Фрунзе, дом шестьдесят три.
— Да, это мой дом…
— Дима подарил?
— Да, Дима.
— А Вадиму это не нравилось.
— Не нравилось, — слабым эхом отозвалась девушка.
— И он его зарезал.
— Кто кого зарезал?
— Вадим Диму.
— Кто вам такое сказал? — вяло возмутилась Катя.
— Тогда кто это сделал?
— Ну да, Дима в больнице… Его зарезали… Я не знаю, кто это сделал…
— А кто тебя похитил?
— Я не знаю… Мужик какой-то…
— Знаешь, как его зовут?
— Нет.
— Как тебя похитили?
— Он подошел, сказал, что Вика за мной послала, я села в машину… А вы меня домой везете?
— В больницу… Чем они тебя кололи?
— Не знаю… Я все время спала… Я устала спать. Но я хочу спать… — Катя закрыла глаза.
— Зачем тебя похитили?
— Я не знаю…
— От тебя что-то требовали?
— Нет.
— Может, ты что-то знала?
— Нет… — Катя едва шевелила губами.
Табачный пощипал себя пальцами за подбородок. Возможно, Майорову и Сипачева банально подставили. Покушение на убийство произошло в Катином доме, одно это делало девушку виновной. А Вадим стал ее соучастником… Да, Катю могли сделать крайней, а чтобы она не смогла выпутаться, ее просто похитили. Возможно, ее даже собирались убить, но кто-то счел это излишне жестоким. А может быть, преступники просто выжидали, чем закончится дело. Если все хорошо для них, то Кате не жить. А если плохо, то лучше оставить ее в живых, чтобы не отвечать за убийство… Но все это догадки. Надо было найти преступников. Или Катю расколоть, если она что-то скрывает…
Глаза девушки неожиданно распахнулись.
— Двести двадцать четвертая палата! — выпалила она.
— Что двести двадцать четвертая палата? — не понял Табачный.
— Я вспомнила, Дима там лежит.
— Да, и я вспомнил, — кивнул майор, теряя интерес.
— Ему позвонили, он сказал, что двести двадцать четвертая палата находится на втором этаже. Сказал, что у него есть идея… Он сказал, и они уехали…
— Кто сказал?
— Тот, кто меня похитил… — Катя закрыла глаза.
Табачный шлепнул себя ладонью по лбу. Похоже, преступники всерьез обеспокоены собственной безопасностью. Катю похитили, чтобы уйти от ответственности, а сейчас они, возможно, собираются зачистить Кривичева, который вдруг вернулся к жизни. Только он один знал, кто покушался на его жизнь…
Глава 16
Весна еще только в самом начале — ночи такие же, как и зимой, холодные, морозные. Но на душе уже веселей. Зима за плечами, впереди весна с ее буйным цветением, лето с жарким солнцем. И вообще, у Ивана все впереди. Ему слегка за тридцать, он еще молод и полон сил. И грехов как таковых за ним нет. Но, возможно, будут. Леня снова что-то задумал. Сорвал их с Лешей с места, они поехали к нему на дачу.
Краков сам сходил к своему дому, вернулся, сел в машину. Все это время Иван втайне надеялся, что его задержит полиция. Он понимал, что их ищут, поэтому и надеялся… Сам-то он ничего такого не совершал, да и Леша не при делах. Все они с Леней из солидарности… Из глупой солидарности. У Лени крыша едет, а они его покрывают…
Но Лене везло. Он вернулся в машину, сел, потер руки.
— Все, можно ехать, — сказал он.
— Куда?
— Да не бойся ты, все будет хорошо. Решим проблему, и никаких вопросов больше не возникнет.
— Если все хорошо, почему мы в бегах?
— А чем тебе в Хазаровке плохо? Ты же любишь зимнюю рыбалку.
— Рыбалка — это хорошо. Когда сам ловишь. А когда тебя ловят, это уже не рыбалка…
— Тебе-то чего бояться? За тобой ничего нет. И ты можешь идти, — Леня приоткрыл дверь. — Сдашь меня полицаям — заживешь!..
— Лучше бы ты сам сдался, — поморщился Иван.
— Что? — вскинулся Леня.
И полоснул его острым взглядом.
— А ничего, что я тебе помог?
— Это не помощь. Это медвежья услуга.
— Да ты сам этого козла хотел сделать! — взвизгнул Леня.
Леша вышел из машины, обошел ее спереди, распахнул приоткрытую дверь:
— Выходи!
— Леха, брат! — Краков испуганно смотрел на него.
— Выходи, говорю!
— Ну все, все!.. Завтра разбегаемся! Завтра!!!
Какое-то время Леша смотрел на него, потом захлопнул дверцу, вернулся на место.
— Завтра разбегаемся, — повторил он.
— Очень хорошо.
— В полицию пойду. Сдаваться.
— Вику свою только не впутывай, — сказал Иван.
— Шутишь?! Конечно нет!..
Не думал он, что Леня в своем помешательстве может пойти на убийство. А нет, дернул его черт за руку…
